|
В ноябре выпал первый снег, а вечером того же дня писатель Ахманов
получил мейл от своего задушевного друга, археолога и доцента-египтолога.
Послание было зашифровано, написано древнеегипетскими иероглифами, и
только одна фраза в заголовке читалась на русском: "Привет с Азорских
островов". Надо же! - удивился Ахманов, включив программу-дешифратор.
Друг-то на Азорах! А он думал, что доцент сидит-посиживает на кафедре
и читает лекции студентам!
Программа расшифровала письмо. В нем значилось: "Потрясающее
открытие! Докопался до Атлантиды! Нужна помощь, срочно прилетай. Номер
в отеле заказан". Прочитав это, Ахманов посовещался с супругой, испросил
согласия на отлучку и ответил - разумеется, тоже по-египетски: "Вылетаю".
Ответ уложился в два иероглифа - птица с распростертыми крыльями и
какая-то закорючка вроде могильного холмика.
На следующий день, в 16.27 по местному времени, самолет с
Ахмановым и кучей британских туристов приземлился на острове Тейсейра,
у городка Ангра-ду-Эроишму. Против ожидания, доцент друга не встретил.
Ахманов послонялся в окрестностях аэропорта, потом хмыкнул недовольно,
взял такси и поехал в отель "Гранд Лиссабон", единственный в городе.
Несмотря на осень, припекало изрядно, и по дороге он любовался цветущими
кактусами и смуглыми креолками в бикини.
Поселили его в отдельном бунгало на морском берегу. Ахманов
распаковал чемодан, облачился в летнее, заказал коктейль с пальмовым
вином и запеченного в бананах осьминога. Потом сел в шезлонг и снова
принялся глазеть на креолок. Зрелище того стоило - многие разгуливали
по пляжу вовсе без бикини.
Наступил вечер, креолки удалились, и Ахманов заскучал. Потом
встревожился - не случилось ли чего с доцентом?.. Вытащил мобильник,
хотел было позвонить, но вдруг видит: направляется к нему какой-то негр
в панаме и футболке с портретом Че Гевары. Пригляделся Ахманов и понял,
что перед ним не негр, а друг-доцент, замаскированный под негра. Идет и
тащит большую сумку.
Обнялись они, расцеловались, и Ахманов спросил, в чем причина
такого маскарада.
- Секут за мной, - объяснил доцент. - Хоть я известный археолог, и
есть у меня лицензия на раскопки, а для местных все одно - русская мафия!
Вот и секут, следят, чтоб сдал все найденное в раскопе. Азоры, знаешь
ли, португальское владение, у португалов с этим строго. Каждый черепок
в ведомость заносят и номер дают. И за мной доглядывают, как бы чего не
утащил. Потому такая секретность.
- Но ведь не доглядели? - предположил Ахманов, покосившись на
сумку.
- Не доглядели, - ухмыльнулся доцент. - Самое ценное я из раскопа
вынес.
- Золото?
- Нет. - Раскрыв сумку, доцент вытащил тяжелый молоток и четыре
свертка. - Золота я тоже накопал, всякие колечки да сережки, еще скелетов
десяток в захоронениях, амфоры, горшки и храм с мозаикой. Возраст - восемь
тысяч лет. Атлантида, как пить дать! Но все сдал без утайки. А вот это...
- Он принялся разворачивать первый сверток. - Этого отдать не могу. Это
в Россию надо вывезти! Тут не просто сенсацией пахнет, а нобелевкой!
Он показал Ахманову грязно-серый камень величиною с ладонь. На
камне был выдавлен какой-то отпечаток.
- Ракушечник? - спросил Ахманов.
- Нет, закаменевшая глина, слежавшаяся за тысячелетия... Да бог
с ней, с глиной! Ты на отпечаток взгляни! На что похоже?
В глине был выдавлен кружок диаметром пару сантиметров, с мелкими
зубчиками по краю. Ахманов поглядел на него прижмурив левый глаз, потом
прижмурил правый и уверенно сказал:
- Крышка от пивной бутылки. Точно, она!
- А это? - Доцент предъявил еще один камушек с отпечатком.
- Хмм... На штопор похоже... - произнес Ахманов.
- Теперь сюда погляди. Что скажешь?
Глаза у Ахманова полезли на лоб - в глине был слепок с мобильного
телефона. Не совсем привычной формы, однако с экранчиком и десятком
кнопок. Даже часть цепочки отпечаталась - прибор, должно быть, носили
на шее.
- Ты... это... - начал Ахманов, - ты с датировкой не ошибся?
Восемь тысяч лет... Может, восемь месяцев? Или штучку совсем недавно
глиной завалило?
- Обижаешь! - сказал доцент, потом вздохнул. - Нет, я, конечно,
понимаю... такое трудно с ходу осмыслить... Но факт есть факт: все у
этих атлантов имелось, и пиво, и штопор, и даже мобильники... Словом,
технологическая працивилизация, открытие века! И португалам оно не
достанется! Только нашей славной державе!
Он схватил молоток и в две секунды превратил глиняные отпечатки
в пыль.
У Ахманова отвисла челюсть.
- Ты что ж наделал, изверг? - хрипло выдохнул он. - Где теперь
доказательства? Если это и правда древние артефакты?.. Их ведь надо было
радиоуглеродным... А пыль без отпечатков что анализировать? Пыль, она и
в Африке пыль...
- Сюда погляди. Вот где истинная ценность! - промолвил доцент,
вытряхнул что-то из последнего свертка и протянул Ахманову. Это был
мобильник - тот самый, чей след остался в окаменевшей глине.
Ахманов принял его дрожащими руками. Приборчик из белого пластика
и совсем новенький, словно не пролетели над ним восемь тысячелетий...
Очень тонкий, с крохотным экранчиком и десятью кнопками. Маркировка на
них была странная: три первых вроде бы обозначались штрихами или римскими
цифрами I, II и III, а остальные - стилизованными рисунками: солнце,
еловая шишка, таракан и так далее.
- Раритет нужно вывезти в Россию, - твердо сказал доцент. - Сунь
в чехол вместо своего мобильника и улетай. Зуб даю, португалы ничего не
заподозрят.
- За этим ты меня и вызвал? - спросил Ахманов.
- Разумеется. Меня-то, будь уверен, обшманают с ног до головы.
А ты вроде как турист и со мною никак не связан. Погуляй тут день-другой
и возвращайся в Питер. Я прилечу через пару месяцев, когда всю Атлантиду
раскопаю.
Попрощавшись, доцент удалился, а Ахманов последовал его
инструкциям - два дня гулял по острову, кушал осьминогов и пил коктейли,
затем рейсом через Лондон отправился на родину. Он был абсолютно спокоен,
так как не в первый раз провозил контрабанду; португалы и правда ничего
не заподозрили. Благополучно добравшись домой, он сел к рабочему столу,
включил компьютер, вытащил мобильник и, вдохновляясь его видом, стал
сочинять новый роман "Последний дар Атлантиды". Так он трудился с месяц,
пока однажды в мобильнике не зачирикало.
Явный сигнал вызова! - мелькнула мысль у потрясенного Ахманова.
И на какую же кнопку давить для ответа? На "шишку"? Или на ту, что с
яблочком? Или на эту, где нарисован таракан?
Но давить не пришлось - над экраном вознесся столбик света, и
в нем нарисовалась небритая опухшая физиономия.
- Ты хто, мужик? - спросил небритый.
- Акх... манов, п-писатель,- заикаясь, произнес Ахманов. Немногое
в подлунном мире могло его удивить, водил он знакомство с пришельцами и
призраками, с драконами, людоедами и инопланетными тварями, но сейчас он
был искренне изумлен. Восемь тысяч лет! Из самой Атлантиды приборчик, а
действует! Но с закавыкой - этот небритый и опухший на атланта совсем не
походил.
- Писсатель... - протянул он с ударением на первом слоге. -
А пишешь че?
Ахманов начал было объяснять, но небритый отмахнулся:
- Мне до лампы, я все одно читать не умею. Вот что, мужик...
Отойди-ка ты от хроноперда, мы его щас тюлепартнем. Подальше отойди,
а то будет тебе кишкодрыц.
Но Ахманов уже очнулся от ступора, пришел в себя и с обычным
своим напором молвил:
- Объяснения! Требую объяснений! Не то...
- Че - не то? - оскалился небритый.
Ахманов поднял тяжелую чугунную пепельницу.
- Вдарю по хроноперду, и никаких тебе тюлепартней! Ну-ка быстро:
имя, место жительства, род занятий! На кого работаешь, харя атлантидная?
- Э, ты полегче! - взволновался небритый. - Не трожь хроноперд!
Это машинка тонкая, хитрая!
- Тогда отвечай!
- Вот привязался, писсатель, - произнес с недовольным видом
собеседник. - Ну че там... Я Колян, со мною Петруха... Из Нью-Тамбова
мы. И не работаем, а только пьем.
- Как в Атлантиде оказались? - продолжил допрос Ахманов, не
выпуская из рук пепельницу.
- Как, как... Это у вас тут каменный век, а у нас - хроноперд,
людишки шастают по времени туды-сюды, чтоб, значит, выпить и закусить
на природе. Вот и мы с Петрухой хроноперднули к эти андлантам... пивком
да водочкой побаловаться, сувениров набрать, девок пощупать - девки-то
у них голышом бегают... Ну, приняли на грудь, и Петька, чмо пьяное, свой
хроноперд потерял. На моем только до ваших времен дотянули, погуляли
слегка, теперь домой хотим. Не тронь, мужик, нашу машинку!
- Значит, из будущего вы, - оживился Ахманов. - По времени
странствуете, к звездам, должно быть, летаете и живете по двести лет...
- Ха, двести! Мы бы и триста прожили, если бы меньше пили!
- А пьете-то что?
- Ну, мужик, ты даешь! Все то же, что завсегда пили в
матушке-Расее. У нас в водяре недостатка нет. На этой... как ее...
Венере леса развели, спирт из деревяшек гонят, а юпитерский метанец
идет на колбасу и студень. Закуска, знаешь ли, тоже нужна!
- А что еще интересного у вас случилось? - спросил Ахманов.
Колян призадумался, потом промолвил:
- Китаезы нас завоевали. То есть вас - в вашем веке случилось,
когда презиком был... не помню, кто... такой бородатый, в черной рубахе,
речи все толкал, что Россия для русских... Тут китаезы и нагрянули.
- А дальше что?
- Что, что! Научились пить и сдохли! А кто не сдох, тех мы это...
ассюмлировали. Вот у Петрухи предок был китаезный, а пьет он как все.
Нормальный мужик!
- Ладно, - сказал Ахманов, помрачнев, - забирай свой хроноперд
и катись к едреней фене. Впрочем, постой! Объясни-ка мне, почему на
кнопках цифр нет? Только одна, две и три палочки да всякие шишки и
тараканы? Очень мне это удивительно!
- А че тут такого? Мы лишь до трех считать умеем, а дальше
- по картинкам, - ответил Колян. - Отодвинься, писсатель. Забираю!
Световой столбик погас, и Ахманов быстро переместился за дверь.
В его кабинете тут же сверкнуло и громыхнуло. Он заглянул в комнату,
увидел, что хроноперд исчез и пробормотал с облегчением:
- Тюлепартнули, недоумки... Ну, скатертью дорога!
* * *
Через несколько дней случилось у писателей-фантастов собрание
- обсуждали роман-утопию молодого автора о счастливом будущем. Разошелся
творческий народ, воображение заиграло, стали строить планы по освоению
Венеры и Марса, добыче ископаемых в астероидном поясе, полетам к звездам,
вечной молодости и жизни в двести лет. И много еще о чем фантасты говорили,
особенно после застолья, выпив водочки и закусив солеными грибками.
Ахманов слушал мечтания коллег и думал: молодые, зеленые, что с
них взять! И тихо радовался, что до этого будущего он не доживет.
|
