|
ВОСПОМИНАНИЯ О МОЕЙ ВСТРЕЧЕ С АНДРЕЕМ ЛАЗАРЧУКОМ
Для моих будущих мемуаров, которые я напишу, когда, по
причине склероза, уже не смогу писать что-нибудь дельное.
Два стола, составленные буквой "Т", на столах - груды
журналов "Культура Петербурга", за столами и на стульях в дальнем
конце зала - люди. Слушатели, читатели, почитатели, ценители...
Внимают голосам, то женскому, то мужскому...
Центр современной литературы и книгим, 4 марта 2002 года.
Творческий вечер писателя Андрея Лазарчука. Около полусотни человек,
и я, Михаил Ахманов, с тремя книгами Андрея в сумке. Теплая компания,
все свои; по мере того, как движется действо, компания становится еще
теплее - подходят и подходят. Роль ведущего - за Славой Логиновым;
несколько пугающее обстоятельство, если вспомнить его многоречивость.
Но на сей раз он исключительно краток: рассказывает о своем знакомстве
с Лазарчуком и признается, что тот открыл ему великую истину: что он,
Логинов, несмотря на свои габариты и талант, всего лишь элементарный
аксон. Затем - слово виновника торжества. Его речь еще лапидарней, чем
у Логинова: не был, не призывался, не награждался, не сидел.
Начинается главное: Ирина, соавтор Андрея, читает их новый
текст. С большим чувством читает, с выражением; аудитория внимает, затаив
дыхание, но в особо сочных местах из угла, где сидят Сергей Бережной и
Вася Владимирский, раздается хихиканье. Роман "За право летать" скоро
выйдет. Купим. Почитаем. Тоже похихикаем. Лично я предпочитаю наслаждаться
творениями Лазарчука в одиночестве - я уже не молод, и хихикать на
публике мне как-то неудобно.
Первый акт заканчивается. Поднимается Бережной и сообщает,
что в процессе чтения у него встал дыбом гуманизм, и что он ощутил
себя в глубокой тарелке. Затем обещает написать комментарии к роману.
Я содрогаюсь, но авторы мужественно держат удар.
Ведущий Логинов предлагает Лазарчуку убить Конана Варвара,
но тот отказывается. Я испытываю огромную благодарность к Андрею -
Конан дорог мне не меньше, чем Лене Хаецкой. Да и кому он мешает,
этот Конан? Нам с Логиновым он не конкурент - мы издаемся в "ЭКСМО",
а там Конана вообще не печатают. Вряд ли Лазарчук вхож в такие
подробности, однако на Конана не посягнул. Мне приятно. Мой гуманизм,
в отличие от бережновского, не встает дыбом, а ласково мурлыкает.
Второй акт: Андрей читает свое либретто к балету "Лебединое
озеро". Я его наизусть помню, этот балет, но текст Лазарчука проясняет
ситуацию: история-то, в общем, сексуальная и с кровушкой. Не могу
сдержаться, хохочу.
Следует традиционный вопрос о творческих планах. Андрей
признается, что в стадии производства кое-что есть: роман "Семен по
прозвищу Петр" и другой роман "Мой брат Иешуа".
Зачитаны два коротких рассказа - в каждом то ли три слова,
то ли четыре. Народ сначала не врубается, просят повторить на "бис".
Андрей терпеливо повторяет.
Переходим к пыткам. Леня Смирнов, Слава Рыбаков и Слава
Логинов пытают Лазарчука: а почему он пишет с соавтором?.. а почему с
этим, а не с тем?.. а почему... Андрей отвечает, что писать с соавтором
интереснее и приятнее. Соавтор Ирочка улыбается. Я вздыхаю. У меня в
соавторах не Ирочка, а старый пень Гарри Гаррисон. К тому же виртуальный.
Под конец Андрей читает отрывок из еще незаконченного романа.
Я слушаю, гляжу на него и тихо радуюсь, что теперь он наш, питерский.
НАШ! Душой, телом и, надеюсь, пропиской.
Конец. Подхожу к Андрею, подписываю книги. Их три, но
дома еще несколько. Андрей трудится, пишет. Всякий труд должен быть
вознагражден, и я дарю ему свою книгу про Древний Египет. Но не только
ему, а также его дочери. Очень милая девочка; я видел ее, когда она
получала за папу какую-то премию. Если ей понравится про Египет,
определим ее к Андрею Сущевскому, в СПбГУ, на кафедру древних культур.
Пусть тоже пишет про Египет. Про Египет пишут мало, а жаль: египтяне
знали толк в жизни, в пиве и в литературе.
Я очень доволен. Народ расходится, зал пустеет. На столах
по-прежнему валяются бесплатные журналы "Культура Петербурга". Их
никто не трогал.
|
