|
К ВОПРОСУ О ГЛОБАЛЬНОМ ПОТЕПЛЕНИИ
На эту заметку меня подвигла большая статья Юлии Латыниной "Нет
глобального потепления - есть глобальная бюрократия", опубликованная в
"Комсомольской правде за 18-25 февраля 2010 года. Статья почти на две
газетные страницы вышла в рубрике "Мифы XXI века", а всякая околонаучная
мифология - это уже по части писателей-фантастов. К тому же сама Латынина
не чужда фантастике, так что я счел необходимым откликнуться.
Статья в "Комсомолке" - разоблачительная, и я с ней полностью
согласен. Латынина пишет, что за прошедшие миллионы лет Земля не раз
переживала эпохи потепления и похолодания, когда человека еще в помине
не было, а причиной этих климатических катастроф, весьма губительных
для флоры и фауны, являлись изменение активности Солнца и бурная
вулканическая деятельность. Она напоминает о Гренландии, которая в
конце первого тысячелетия н.э. была зеленой страной, о том, что в
Европе в X-XIII веках было теплее, чем в наше время, затем наступили
холода, в 1621-1669 гг замерзал Босфор, а в Москве случались заморозки
в июле-августе, из-за чего погибал урожай. Латынина приводит еще ряд
подобных примеров, ясно доказывающих, что влияние человека на климат
планеты ничтожно даже сейчас, в техногенную эпоху. Это действительно так
- в сравнении с космическим фактором (Солнце) и теми мощными природными
процессами, что идут на Земле (землетрясения, цунами, наводнения и т.д.).
Латынина считает, что заниматься нужно реальными проблемами - например,
охраной окружающей среды и борьбой с ее загрязнением, что тоже совершенно
верно. Глобальное же потепление и пресловутый "парниковый эффект" есть
ничто иное, как мифологема нашей эпохи, изобретенная учеными-ловкачами
для отсасывания денег на нелепые исследования. Политики охотно подхватили
этот миф, ибо глобальная угроза укрепляет их власть, возможность тратить
деньги и ресурсы по собственному усмотрению, их право подкармливать
угодных власти, а неугодных - гнобить. Не важно, что угроза - мнимая,
важно, что в нее верят избиратели. В результате кто громче прокукарекает
о глобальном потеплении, тот и будет в шоколаде. Взять хотя бы Альберта
Гора - чуть не сделался президентом США и хоть проиграл выборы, зато стал
нобелевским лауреатом. Так что я с Латыниной согласен: нет глобального
потепления, а есть суета конъюнктурщиков от политики и науки.
Однако существует очень серьезная проблема, никак не отраженная
в статье, и это меня удивило. Мне кажется, что "дело о глобальном
потеплении" должно было бы привести Латынину к данной проблеме самым
естественным путем, но этого почему-то не случилось. Значит, анализ
следует продолжить - тем более, что проблема, которую я собираюсь
обсудить, абсолютно реальна и смертоносна, в отличие от мифического
потепления.
Итак, глобального изменения климата нет, однако с пугающей
регулярностью происходят природные катаклизмы, в результате которых
гибнут сотни и тысячи людей, десятки тысяч остаются без крова и средств
к существованию, разрушаются города и промышленные предприятия. Вот
далеко не полный перечень чудовищных катастроф, случившихся в первом
десятилетии XXI века:
Гаити, 2010 г, землетрясение - разрушен Порт-о-Пренс, погибших
минимум семь тысяч;
Китай (Синьцзян), 2009 г, землетрясение - о погибших информации
нет, но известно, что пострадали многие тысячи;
Италия, 2009 г, землетрясение - больше сотни погибших, больше
тысячи раненых, без жилья остались семьдесят тысяч человек;
Мьянма, 2008 г, циклон "Наргис" - жертвами стали более двадцати
тысяч человек;
США, 2005 г, ураган "Катрина" - затоплен Новый Орлеан, погибла
тысяча, а без крова остались десятки тысяч;
юго-восточная Азия, 2004 г, цунами - погибло триста тысяч
человек, пострадали Таиланд, Индия, Индонезия и другие страны региона;
Индия, 2001 г, землетрясение - погибли тридцать тысяч (возможно,
сто тысяч), ранены двести тысяч человек.
К этому добавим стихийные бедствия в Мексике, Турции, Японии,
Средней Азии и странах Южной Америки, которые стали явлением чуть ли ни
регулярным.
Возникает вопрос - в чем же дело? Можно было бы искать причину
в глобальном изменении климата из-за потепления, вызванного техногенной
деятельностью человека, но если это не так, то почему происходят эти
катастрофы? Почему они стали такими разрушительными и частыми? Почему
их количество, как утверждают некоторые источники, возросло в четыре
раза за последние тридцать лет?
Безусловно, все эти беды связаны с антропогенным фактором, но
отнюдь не с газами, выпускаемыми в атмосферу. Просто нас, людей, стало
очень много, и наши поселения, промышленные зоны и сельскохозяйственные
угодья занимают изрядную часть планетарной поверхности. Возросло не
количество катастроф - увеличилась обитаемая территория. Тридцать лет
назад на Земле жили 4,5 млрд человек, а в 2010 году нас 6,5 млрд; при
этом площадь обитания увеличилась в два-три раза, а некоторые города
стали гигантскими агломерациями.
Приведу некоторые примеры. Для россиянина понятие "город"
означает место, застроенное жилыми и промышленными зданиями, за чертой
которого лежат поля, луга, леса и расположенные среди них поселки. Крупный
город может иметь в поперечнике 50 или 100 км, но расстояние, отделяющее
его от другого крупного города, все же на порядок больше. Но так не везде.
В Соединенных Штатах вся территория от Бостона до Вашингтона - сплошная
застройка, которая тянется на 700-800 км вдоль побережья и на 100-200 км
с востока на запад. Это "одноэтажная Америка" Ильфа и Петрова (теперь
скорее двухэтажная), которую я видел своими глазами во время визита
в США, видел и изумлялся. Иногда среди бесконечных кварталов небольших
домов попадались небоскребы, и такое место соответствовало Бостону,
Нью-Йорку, Филадельфии и Вашингтону. По карте расстояние между Бостоном
и Нью-Йорком около 300 км, но если ураган проникнет в эту щель между
городами, на его пути будут уже не леса и луга, а плотно заселенная
местность.
Другой пример. Россияне (представьте, даже москвичи!),
посетившие Пекин, Шанхай, Токио, Мехико, Сан-Паулу, изумляются не меньше
меня: оказывается, Москва не самый большой город в мире! Один из моих
знакомых побывал в Пекине, и на вопрос, как представить этот город,
ответил: возьмите Москву и увеличьте впятеро. Так что хоть мы не влияем
на климат планеты, но все быстрее расползаемся по удобным для жизни землям.
Как правило, эти территории расположены на равнинах, около рек и/или на
морском побережье и не имеют естественной защиты от наводнений и бурь.
Обратимся к давним временам и вспомним, что три тысячи лет назад
на Земле жили 100 млн человек. Места плотного обитания - долина Нила,
Двуречье, бассейны Хуанхэ, Янцзы, Инда и Ганга; менее плотного - берега
Средиземного моря. Вся остальная суша населена очень редко; в обеих
Америках, Австралии, северной и восточной Европе, Сибири и Африке (если
исключить Египет) обитает 3-5 млн, а скорее всего, еще меньше. Представьте,
что разрушительный ураган налетел на полуостров, который в будущем назовут
Флоридой. При этом были уничтожены несколько деревушек и погибла сотня
индейцев, но народы относительно цивилизованные (египтяне, вавилоняне,
китайцы и т.д.) ничего об этом не узнали. А если бы узнали, то камешек
в сандалии вызвал бы у них больше эмоций. Хотя понятие о страшных
катастрофах у них имелось - вспомним извержение Санторина в 1500 г.
до н.э., погубившее минойскую цивилизацию, и наводнения капризных рек
Китая.
В начале новой эры, когда население планеты увеличилось
до 200 млн, ситуация не изменилась. Обитателям Римской империи было
абсолютно безразлично происходящее в Америке или Гренландии, и проблема
таяния льдов Антарктиды их не волновала. У них случились свои Помпеи.
Через тысячу лет, когда на Земле жили 300 млн человек, все
осталось в той же позиции. В начале XIX века (население планеты - 1 млрд)
Америка и Австралия были давно открыты, но являлись краями очень далекими
и малонаселенными. Катаклизмы, происходящие на этих территориях, а также
в Сибири, Африке, Китае и Индии, европейцев не слишком беспокоили. Можно
полагать, что средний житель Европы имел очень смутное понятие о всех
подобных землях. Эти люди, в отличие от нас, были не обитателями планеты
Земля, а жителями конкретного города или деревни. Нас потрясло недавнее
бедствие в Таиланде, когда волны цунами смыли отели, погубив местных
жителей и отдыхающих из стран Европы, Азии и Америки. Но в 1800 году
Таиланд был страной почти сказочной; кто о нем слышал, об этом Таиланде?
Что бы там ни произошло, это, в лучшем случае, стало бы темой для бесед
в салонах Парижа и Лондона - примерно на пару вечеров.
Рассмотрим теперь в качестве гипотетического примера Тунгусский
метеорит. В контексте этой статьи не важно, был ли он каменным обломком,
ледяным ядром кометы или чем-то еще; нас будут интересовать лишь вызванные
им разрушения. А они таковы: энергия взрыва примерно равна 40 мегатонн
в тротиловом эквиваленте; лес уничтожен на площади 500 кв. км.; частичный
вывал леса наблюдается на площади 2000-2500 кв. км. Иначе говоря, зону
полных и частичных разрушений можно в грубом приближении представить
как квадрат 50х50 км. Траектория метеорита была такова, что если бы он
не упал в сибирской тайге, то мог бы долететь до Петербурга. Представим,
что это случилось бы в "допетровские" времена - скажем, в XVII веке
метеорит рухнул на то место, где потом явилась миру Дворцовая площадь.
Результат: возможно, была бы разрушена рыбачья деревушка и погибли
несколько человек. Но если бы метеорит свалился на Петербург в реальный
год своего падения (1908), то погиб бы один из прекраснейших городов
мира, жертвы составили бы десятки тысяч человек, были бы безвозвратно
утрачены художественные ценности - картины, скульптуры, архитектурные
ансамбли, созданные великими мастерами. Это стало бы страшной катастрофой,
не затронувшей, впрочем, Новгород, Псков, Таллин, Ригу и другие города.
Теперь представим, что бедствие свершилось в наши дни. Погибнут
не десятки, не сотни тысяч, а миллионы, как в момент падения, так и в
ближайшие дни - от взрывов газа, пожаров, нехватки воды и пищи, от ран
и невозможности получить медицинскую помощь. Нам понятно, чем современный
мегаполис отличается от города столетней давности с его печным отоплением,
небольшим числом предприятий, отсутствием энергостанций и массы вредных
и взрывоопасных веществ. Современный город - это целостный организм,
пронизанный системами энерго- и водоснабжения, и в нем полно опасностей:
электрический ток, горячая вода, транспорт, хранилища газа и бензина,
вредные производства и, вероятно, воинские арсеналы. Любая природная
катастрофа в такой агломерации влечет за собой еще более страшную -
техногенную. Вспомним, что недалеко от Петербурга расположена атомная
станция, которая будет наверняка повреждена вследствие падения метеорита.
Тут уж достанется всем, и Новгороду с Псковом, и Прибалтике, и Финляндии,
и остальной Европе. Это уж как повезет с розой ветров.
Итак, не в парниковом эффекте дело и не в изменении климата.
Реальная проблема такова: с ростом населения планеты, с развитием науки,
технологии и промышленности, с повышением комфорта жизни, мы становимся
все более уязвимыми для природных катастроф. Нам кажется, что катастрофы
происходят чаще, но это иллюзия; они случаются чаще в местах расселения
людей, потому что эти территории увеличились. Кроме того, они ведут к
губительным техногенным последствиям, ибо мы создали искусственную среду
обитания, от которой полностью зависим. Если город разрушен землетрясением,
мы не можем, как встарь, возвести избу вместо панельной многоэтажки,
сложить печь и отправиться в тайгу за дровами и дичью. Если нам не
окажут помощь, мы умрем.
Кроме того, развитие авиатранспорта и связи сделало легко
досягаемой любую точку планеты. За считанные часы мы можем оказаться в
Китае, Таиланде или любом другом месте у лазурных вод, которые внезапно
вскипят и обрушатся на берег. Если мы сами не станем выжившими очевидцами,
средства массовой информации покажут нам картины бедствий во всех
ужасающих подробностях. Это укрепит иллюзию того, что число катастроф
растет с каждым годом - ведь тридцать лет назад мы таких репортажей не
видели.
Еще раз напомню обозначенную мной проблему: с ростом населения и
прогрессом в сфере технологии человечество становится более уязвимым для
природных катастроф. На первый взгляд такая мысль кажется алогичной, ибо
мы твердо усвоили: прогресс для того и существует, чтобы жизнь сделалась
удобнее, богаче и, главное, безопаснее. Но это расхожее мнение обывателей.
Прогресс - палка о двух концах: он увеличивает безопасность в нормальных
природных условиях, а в экстремальных (катастрофы) работает в обратную
сторону. К тому же и в нормальном случае прогресс не в силах защитить
абсолютно всех - нас слишком много. Достаточно вспомнить о голодающем
населении Индии, Китая и африканских стран.
В дальнейшем, если не сократить население планеты и не создать
более безопасные технологии, ситуация лишь усугубится. В результате
страны, которые считаются развитыми, будут тратить все больше средств на
ликвидацию последствий природных и техногенных катастроф на собственной
территории и на помощь другим, менее продвинутым державам. Эта помощь
вынужденная, особенно если катастрофа случилась у соседей - не поможешь
им, через границу хлынет поток голодных обозленных беженцев, а то и
облака радиоактивной пыли. Подобные процессы уже налицо: чернобыльская
катастрофа, катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС, восстановление которой
потребует огромных средств, катастрофа на Гаити, которую вынуждено
ликвидировать мировое сообщество, незаконная миграция в США из Мексики,
а в Россию - из Китая и стран Средней Азии. Скорее всего, лучше не будет,
будет хуже. Эту тенденцию нужно учитывать в футурологических прогнозах.
Какие же следуют выводы из всего вышесказанного? Не будем
останавливаться на тривиальном, на развитии безопасных технологий
и поиске альтернативных источников энергии, на системе космического
наблюдения за погодой, сейсмоустойчивом строительстве, возведении
плотин и дамб, производстве ракет для расстрела астероидов и переселении
на Луну. Это очевидные меры, которые возможно дадут эффект, а возможно,
окажутся человечеству не по карману. Но есть решение более простое:
тратить деньги не на борьбу с мифическим глобальным потеплением, а на
противозачаточные средства и их всемерную рекламу. С этой точки зрения
Анфиса Чехова, пропагандирующая безопасный секс, имеет много большую
заслугу перед цивилизацией, чем нобелевский лауреат Альберт Гор. |
